вернуться назад

XIV

И все же во второй половине дня двери особняка Дэвидсона вновь распахнулись перед командором. Губернатор, после всего происшедшего утром всерьез задумавшийся о превратностях жизни симулянта, на сей раз принял его в библиотеке, сидя в кресле, - с почти жалобной улыбкой.

- Командор, я надеюсь, хотя бы на сей раз у вас хорошие новости?

Норрингтон сцепил за спиной пальцы рук.

- Вы просили меня... вы неоднократно просили меня найти способ отправить с Ямайки мисс Элизабет с мужем...

Губернатор остался печален:

- Джеймс, я понимаю, что вы хотите мне сказать. Я знаю, что ни один корабль ямайской эскадры не может выйти в море. Я хотел просить полковника Фишера, но теперь... - Он безнадежно махнул рукой. - Джеймс, если бы у вас были дети, вы бы меня поняли. Эта угроза эпидемии... И каждый врач на счету, а бедный Уильям...

Норрингтон сделал вдох. Ему хотелось зажмуриться.

- Я имею в виду "Черную жемчужину".

Губернатор подскочил в кресле.

- Что-о?!


- ...Джеймс, "Жемчужина" подошла бы нам, как и любое другое судно, - Элизабет прошлась по комнате, шурша юбками. На ней было уже другое платье - яблочно-зеленое тарлатановое.

Губернатор глядел на нее в ужасе.

- Но дитя мое...

- ...Я доверяю Джеку. Но, - Элизабет была решительна, - это трусость. Это недостойно - сбежать из родного города, когда в нем беда... - Вскинув голову, она наконец повернулась к отцу. - Мы с Уиллом останемся.

Норрингтон глядел в сторону. В библиотеке царил полумрак, в узких, как лезвия, солнечных лучах - из щелей между закрытыми ставнями, - мельтешили пылинки. Кругом поблескивали золоченые надписи на корешках из телячьей кожи.

- Элизабет, - командор наконец повернулся, осторожно взял ее за локоть, мягко потянул за собой, - позвольте мне сказать вам несколько слов наедине.

Он подвел ее к кожаному диванчику в углу (тускло блестели золоченые гвоздики в складках тисненой кожи, на пол-сиденья лежала тень книжного шкафа), но она не дала себя усадить - высвободила локоть.

- Джеймс, вы можете меня не уговаривать. Я благодарна вам за заботу, но...

Подсвечник на резном столике был привставшей на цыпочки серебряной наядой, держащей факел. Из оплывшей кучки белого воска криво торчал черный догоревший фитиль.

- Элизабет, вы желаете Джеку смерти?

У нее, осекшейся на полуслове, расширились глаза - в сумраке они казались темными.

- Что?..

- Его необходимо срочно убрать с Ямайки. То есть зная, разумеется, капитана Воробья... - Норрингтон кривовато усмехнулся. - Но если бы на месте капитана Воробья был кто-то другой... менее... шустрый... то, зная полковника Фишера, я сейчас не дал бы за его жизнь ломаного гроша. А вы - прекрасный предлог. И вам с... - он все же заставил себя это выговорить, - с вашим мужем действительно будет лучше на Барбадосе.

Он говорил, уже понимая, что совершает ошибку. Почти любая девушка на месте Элизабет, несомненно, сочла бы, что лишь ради нее, единственной и неповторимой, из заботы и безответной любви бедняга командор настаивает, неумело прикрываясь каким-то, понимаете ли, паршивым пиратом, которого сам же рвался повесить... и не ради этого ли он и отбил пирата у жаждущего крови Фишера?..

Но Элизабет умна. И он торопливо продолжал:

- Вы ни в чем не виноваты. Вы не поможете этим несчастным, оставшимся без крова, если будете мучиться вместе с ними...

И это тоже было ошибкой. Если бы он действительно радел о безопасности Элизабет, ему, зная ее характер, стоило бы упирать на заботу о безопасности Воробья. Он же поступил наоборот, значит...

Элизабет смотрела ему в глаза. Еще утром Норрингтона бросило бы в пот под таким взглядом. В какой-то миг он в ужасе почти поверил, что она уже все поняла - и молчит только из жалости. А может быть, не находя слов от отвращения...

- Хорошо, Джеймс, - сказала она медленно, не отводя взгляда. - Хорошо, я согласна.

читать дальше