Глава 7

Догонять Снейпа не хотелось. Кого-то другого почти театральный порыв зельевара хотя бы заинтриговал, но не Драко, прожившего бок о бок со странными привычками Северуса неполные семнадцать лет. Хотелось пить и Криса.

Едва юноша закрыл глаза, на него тут же навалились ощущения – этого давно не было, а сейчас, будто в последний раз, все они были особенно острыми. Ледяной сквозняк больно колол ступни, выглядывавшие из-под свешивавшегося одеяла, а шерстяной плед, накинутый поверх, царапал прозрачную кожу на ладонях. Странная жажда, больше напоминавшая необходимость, вынудила его подняться. Постояв несколько секунд, Драко понял, что до стола с графином ему не дойти, а применить ассио без палочки он не мог.

«Где же палочка?» – почти по-детски наивно спросил он сам себя, но ответа не последовало. Звук, отразившись от толстых каменных стен, исчез в них без следа.

Вновь опустившись на кровать, Драко задремал. Иногда улыбаясь мыслям-снам, он смешно подергивал плечами, но никто, кроме Пустоты, не видел этот трогательный жест.

В дверь постучали.

Негромко – так, чтобы не потревожить никого окрест, и в то же время настойчиво – постучали. Наполовину вынырнув из забытья, Драко кивнул, мол, войдите, однако, таинственный гость, конечно же, не мог этого увидеть.

- Войдите, – одними губами произнес юноша, стараясь загладить свою оплошность с кивком, но и в этот раз сил не хватило, чтобы Кристиан Карр – а за дверью терпеливо дожидался именно он – его услышал.

Спустя пару минут, так и не дождавшись ответа, Крис вошел, стыдливо пряча глаза, будто впервые применил открывающее заклинание к чужой двери. Драко полулежал на кровати, но взгляд огромных серых глаз был серьезен и остр.

- Я пришел…

- Вижу, что пришел, – неслышно ответил юноша, не дав закончить. – Проходи.

- Мне нужно тебе кое-что сказать.

Ничего не отвечая, Драко просто закрыл глаза – это означало, что разрешение получено, и Карр может начинать свою исповедь.

- Я обманул тебя, малыш.

Внезапная боль пронзила грудь слизеринца – стало тяжело дышать, просторная шелковая рубаха давила на горло.

- Давно я опять стал тебе малышом?

- Ты всегда им был, – тяжело вздыхая, покаялся Кристиан. – Я не переставал любить тебя.

- Я тебе не верю, – тихо произнес Драко Малфой, и король объединенной Вингардии не нашелся, чем ему возразить.

Слишком просто. Настолько, что с этой простотой невозможно сражаться. Он не верит. А как же заставить? Как убедить? Что сделать? Ответов не было. Внимательно осмотрев все углы знакомой до боли комнаты, Кристиан Карр окончательно убедился – ответов у него не было. Возможно, это то, ради чего он готов пожертвовать самым дорогим, что у него было: королевством и честью. Но внезапно оказалось, что Вингардия, любимая его сердцу маленькая страна со смешными и добрыми людьми, никому не нужна, а честь и подавно не в цене.

Продолжая нелепо стоять посредине комнаты Крис думал, и бледно-фиолетовая жила явственно пульсировала на его виске, настолько напряжен он был.

- Как мне убедить тебя? – не найдя ничего лучше, спросил Крис.

- Никак, – ответил Драко, даже не задумавшись над вопросом. – Я не верю тебе.

Слова прозвучали, как приговор, который обжалованию, очевидно, не подлежал. Безысходность замаячила перед Карром и, сощурив близорукие глаза, заглянула ему в лицо.

* * *

- Что делать? – спросил Дамблдор, но, проследив за взглядом профессора Снейпа, нахмурился. – Вам лучше уйти сейчас, мистер Поттер.

- Хорошо, – согласно кивнув, ответил гриффиндорец. – Но я еще не все сказал.

Последнюю фразу юноша произнес, уставившись на профессора Снейпа, давно отведшего глаза. Конечно, он не мог знать, как много для зельевара значили эти слова. Теперь появилось то, ради чего стоило побыстрее разобраться с делами – хотя бы ради гневного разговора с нахальным гриффиндорцем.

Не заставляя себя ждать, Гарри Поттер прошествовал к двери под пристальным взглядом директора и скрылся за ней, будто его и не было.

- Что делать? – глупо повторил Дамблдор.

Слава Мерлину, Флитвик, не потеряв самообладания, уже что-то чертил на карте неба и судорожно вносил какие-то изменения в закорючки формул.

- Искать нашу омегу-пи! – скривившись, констатировал Снейп, как ему казалось, очевидный факт.

- Но как?

- А как его нашли Вы? – преувеличенно вежливо спросил Флитвик, не отвлекаясь между тем от чертежей.

- С Ванессой все было слишком очевидно…

- С Драко, как оказалось, тоже, – триумфально заявил Флитвик, после нескольких минут напряженного молчания.

* * *

- Ты не любишь меня? – тихо спросил Крис.

- Люблю, – слегка удивившись и даже чуть пожав плечами, ответил Драко.

- Тогда почему ты мне не веришь?

- Потому что я тебе не верю.

Для тающего в пустоте слизеринца все было просто: он не понимал, чего ждет этот гордец и враль. И все-таки то, что он не уходил, наполняло сердце… радостью?

«Откуда в пустоте радость?» – только и успел подумать юноша, а в следующую минуту его губ коснулось что-то теплое, чего он ждал, казалось, целую вечность.

Поцелуи Феарлесса всегда оставались требовательными, даже когда насквозь были пропитаны нежностью. И в этот раз Драко рисковал не узнать Криса, если бы не широко распахнутые глаза. Стало тепло. Казалось, какая-то древняя магия наполнила комнату и окутала находящихся в ней волшебников. Стало тепло. Не потому что Кристиан бережно натянул сползший на пол плед ему на плечи, а потому что он просто был рядом и из-за чего-то еще, о чем Драко лишь смутно начинал догадываться.

Дерзко тряхнув головой, юноша склонил ее на бок. Кристиан без слов догадался обо всем и медленно, затаив дыхание, коснулся губами шеи Драко. Легкий, как бабочка невесомый, поцелуй заставил слизеринца вздрогнуть. Откинув голову назад, он ждал новых прикосновений и Крис безропотно подчинялся, боясь спугнуть нахлынувшее понимание.

Безысходность снисходительно улыбнулась и отступила в пустоту: не ушла, нет, просто решила, что наблюдать интереснее, нежели участвовать в неприемлемой для нее страстной сцене. Безумие слегка сжало плечо подруги и подошло поближе.

Только так, сжигая себя без остатка, растворяясь в нем, он мог жить. Мгновенное превосходство, укус в плечо, подчинение – бесконечный танец теней на стене.

- Если даже…

Слова путались и не выговаривались. Страстные, короткие, как укусы, поцелуи мешали мыслям, дробили чувства на калейдоскоп эмоций и никак не давали сосредоточиться. Обнаженные тела давно тесно сплелись, но никто из них не чувствовал ни боли, ни тяжести, ничего, кроме желания, чтобы это продлилось вечно.

- … не станет… меня не станет…

Полушепот прерывался отчаянными всхлипами, сдерживать которые Драко не мог. Он изгибался, как ивовый прут, в надежде сделать контакт тел еще теснее, еще невозможнее вылепить их близость.

- … все равно… не жалею… ни секунды… не жалею! Слышишь?

Кристиан плакал. Вот уже несколько секунд, уткнувшись в плечо лежащего под ним Драко, он не мог остановить поток соленой воды, струившейся по щекам. Крис знал, что сейчас нужно быть сильным вдвойне… за двоих, но не мог ничего с собой поделать.

Он все еще находился в нем, но бешеный ритм их страсти уже утих, и наслаждение разлилось как раз в тот момент, когда слизеринец почувствовал влагу.

- Мокро, – недовольно пробурчал он.

А Кристиан лишь нежнее сжал его в объятьях и поцеловал упрямо сжавшиеся губы.

* * *

Глаза обоих мужчин устремились на него. Сейчас мастер заклинаний сиял, как новенький галеон. Много лет тому назад Казимир Флитвик, юный ученик из не самой известной тогда школы – некоего Хогвартса – выиграл в олимпиаде целых три сотни новеньких галеонов. Но совсем не их умопомрачительный блеск, ей-ей отличавшийся от блеска старых монет, так радовал крохотного мальчишку, а ни с чем не сравнимое чувство превосходства наполняло его душу радостью и заставляло глаза светиться добрым задорным огнем.

У Сверуса Снейпа отлегло на сердце, когда он увидел, как горят глаза профессора.

- Ну, говори же, Казимир! – не выдержал, наконец Альбус Дамблдор.

- Я нашел омегу. Северус, это не мог быть ты, как я сразу не догадался! Близость с тобой ни капли не помогла бы нам!

- Кто же?! Кто может спасти Драко в таком случае? – полубезумно воскликнул директор школы.

- Кристиан Карр, я полагаю…

- Совершенно верно, мой мальчик, совершенно верно!

Пытаясь осмыслить услышанное, Альбус бесшумно развернулся в кресле и посмотрел на Снейпа в упор, но хмурое лицо зельевара не помогало поверить.

* * *

Они лежали, обнявшись, наверное, целую вечность. Или больше – часы дремали где-то на столе и не напоминали о своем присутствии. Да и кому они были нужны…

- Принеси мне воды.

Когда гибкое тело Криса соскользнуло с постели, Драко обхватил себя руками, чтобы снова согреться, но не смог.

- Нет, в графине вчерашняя. Возьми у домовиков.

Тихий голос гипнотизировал Криса, он не мог себе представить, как ослушается его. Завернувшись в слизеринскую мантию, почти прикрывающую его щиколотки, Карр бесшумно подошел к Драко, поцеловал в уголок губ и исчез за дверью.

* * *

Оставшись один, Драко, ни секунды не думая, вскочил с кровати и, как только стихли почти неразличимые шаги босых ног Криса, вышел из комнаты. Он знал, что умирает в самом банальном физиологическом смысле – руки и ноги с большим трудом выполняли команды заторможенного мозга, а сам Драко все меньше хотел думать и все больше – перестать чувствовать боль.

Мерлин знает, чего ему стоило пройти весь путь от подземелий до выхода из Замка; спотыкаясь и падая, он двигался к своей цели, крепко сжимая в руке верную Молнию.

Только когда слизеринец вышел на улицу, он понял, что одет в одну лишь белоснежную рубашку и черные потертые джинсы. «Мерлин с ними, – подумал Драко, – все равно я умру не от холода».

Бестелесные снежинки танцевали какой-то замысловатый танец в свете фонарей, и несколько минут Драко стоял, запрокинув голову, и ловил их ртом. Потом медленно, как во сне, тряхнул головой и, ссутулившись, зашагал в сторону Запретного леса. Ему, в сущности, было плевать, что там водились какие-то страшные чудовища, просто нужно было большое скопление деревьев, среди которых сложно что-либо отыскать.

- Глупцы, – с трудом шевеля замерзшими губами, шептал Малфой, – глупцы, кто кидается с Астрономической башни прямо под окна директору. Даже из смерти они устраивают шоу. Даже после нее они доставляют хлопоты.

Драко Люциус Малфой не любил доставлять хлопот. Подобное считалось дурным тоном и глупостью. Никому не помешает мальчишка, упавший с метлы, никто просто-напросто не сможет разыскать тело! Да и бесполезно это будет делать: лес огромен, а звери, населяющие его, всегда голодны.

- Никаких похорон, – зло шипел слизеринец, из последних сил продираясь вглубь сумеречного, предрассветного леса. – Не буду в склепе ни за что. Сами лежите, а я не буду. Я исчезну и все. И никто не найдет меня. И никаких хлопот…

* * *

Вернувшись в пустую комнату, Кристиан застонал. Животные, слышавшие этот жалобный вой, прятали морды под лапы, даже глупые гордые коты гриффиндорских-умненьких-девочек – прятали.

Какое-то время он молчал. Свет в комнате не зажигал. Позу не менял – обхватив голову руками, Кристиан сидел и думал о… том, что же он делает тут. Почему он один в темноте, а не с ним? К чему скрывать?! Король Объединенной Вингардии влюбился в Драко Люциуса Малфоя и убил его.

«Спасти невозможно. Невозможно спасти. Эх, отец, почему?» – сокрушался Крис, продолжая сидеть на том же самом месте и не двигаясь.

«Где ты? Уже исчез или просто… Или исчез?» – Безумие искренне хохотало, наблюдая за профессором Карром из своего укрытия.

Когда в комнату вошли Северус и Казимир, Кристиан не поднял головы.

* * *

Руки окончательно замерзли. И почему он не сел на метлу сразу – ведь лететь проще, нет же… Драко упорно шагал по лесу, не разбирая дороги, бессознательно пытаясь оттянуть конец.

Когда он наконец вышел на заснеженную поляну, все на что его хватило – это рухнуть без сил на землю.

- Прекрасное место для старта, – ухмыльнулся он и из последних сил сел на метлу, – пару кружочков для храбрости!

Хрупкая фигурка на черной как смола метле взмыла в небо.

* * *

Невозможно жить в слепой ярости. Злость заставляла дрожать руки и вырываться из груди сердце. Испытанный способ не помогал: снич упорно ускользал прямо перед самым его носом и рука сжималась в пустом кулаке, что бесило Гарри Джеймса Поттера еще больше.

- Ненавижу!

Что именно он ненавидит, Гарри не мог внятно объяснить, но чувство, завладевшее всем его существом, распознал точно.

Поттер злился. Он бешено нарезал круги над квиддичным полем и, рассекая воздух, успокаивался. Хотя правильнее было бы сказать не «он успокаивался», а «он на какое-то время отвлекался и забывал злиться». Управлять метлой на такой скорости – дело не из легких. Нужно постоянно концентрироваться, чтобы не войти в штопор и не разбиться. Печальный удел сотен простаков – не для Мальчика-Который-Выжил. Гарри просто не имел права быть как все, даже в мелочах.

«Если я буду как все, то не видать мне Северуса, – злясь, думал он. – И так я чуть не потерял его. Но ведь разрыва еще не было! ВЕДЬ НЕ БЫЛО?!»

Кажется, Поттер сходил с ума. Если б Воландеморт знал о том, как свести его с ума, то первое же задание для двойного агента Снейпа было сформулировано так: переспи с гриффиндорским выродком. Но история не терпит сослагательного наклонения.

Мысли юноши неслись все быстрее, и он не успевал за ними. Сначала злость была направлена на Снейпа, потом – на самого себя, затем – на собственную глупость и, наконец, на маленькую фигурку где-то внизу, нарушившую его одиночество. И совсем не важно, что фигурке не было никакого дела до капитана гриффиндорской сборной по квидичу.

* * *

Стечение обстоятельств или то самое сказочное везение? Впрочем, чем Поттеру-то повезло? Весьма сомнительное удовольствие тащить на себе окоченевший почти-труп своего заклятого школьного врага через весь лес, а потом наблюдать, как его ощупывает на предмет наличия повреждений твой любовник.

Как обычному доброму парню Гарри было радостно, конечно, оттого что он успел вовремя подхватить выжившего из ума слизеринца, который ничего лучше не придумал, как спрыгнуть с метлы на глазах у лучшего ловца. Впрочем «глаза» оказались на месте возможного суицида совершенно случайно. Любопытство сгубило кошку и спасло Драко Малфоя.

«Я что – обязан ему жизнью?» – прохрипел балансирующий на грани сознания Малфой.

«Да», – вне себя от радости ответил не отходящий от него Карр.

«Не разделяю твоей радости», – пробурчал спасенный и потерял сознание.

Но на этот раз вид мадам Помфри, казалось, говорил: тебе ничего не остается теперь как поправиться, малыш. Выгнав, по старой традиции, всех из палаты, медсестра начала выхаживать птенчика, за которого беспрестанно молилась с той самой минуты, как он постучал к ней в дверь темной пустой ночью.

* * *

- Я уеду утром, Альбус.

- Это очень жестоко, Кристиан, – скрестив кончики пальцев, рассудительно произнес Дамблдор.

- Я знаю. Но это единственно верное решение. Первое – за последние месяцы.

- Сегодня второе января, Кристиан. Ты можешь остаться в Хогвартсе на каникулы и не портить мальчику Рождественскую неделю.

- Я все уже решил, Альбус.

* * *

Он скакал во весь опор. Скакал, не останавливаясь и не вспоминая, что ему кричали вслед. Это глупо – вот так гнать галопом за дорожной каретой, уехавшей рано утром. Глупо и безнадежно. Но Драко не останавливался. От одной мысли, что он может больше не увидеть Кристиана, у него темнело в глазах, а руки начинали предательски дрожать.

Слепящее январское солнце уже высоко стояло над горизонтом, достаточно высоко, чтобы холодными лучами расплавить надежду в груди слизеринца, но Малфои, если это потребуется, и солнце смогут заставить подчиниться своей воле. Бесконечные деревья, кусты, холмы и замерзшие ручьи – все слилось в одну смазанную грязно-белую ленту старого кинопроектора, прокручивавшего жизнь Драко с бешеной скоростью.

Нетерпение овладело Драко целиком и заставляло все сильнее вдавливать шпоры в беззащитные бока коня. Тоненькая плеть взмахивала чаще, но не приносила желаемого результата.

Последний раз… последний раз взглянуть в его огромные глаза цвета фиалок. Последний раз увидеть бессердечную ухмылку и поцеловать его в уголок губ, чтобы избавиться от нее. Последний раз, черт возьми! Он имеет на это право!

Конь Драко, белоснежный изящный Красавчик – все, что мог позволить себе Малфой, едва выписавшийся из больничного крыла и лишенный метел, – старался угодить хозяину, но дыхание его участилось, он хрипел и несколько раз уже споткнулся на ровном месте. Казалось, на очередном повороте его ноги окончательно заплетутся, и седоку тогда несдобровать. Так и случилось.

Драко медленно поднялся с земли и схватился за серебряную уздечку. Напрасно! Ни уговоры, ни плеть не могли заставить Красавчика подняться. Как же тяжело с живыми тварями! Как невыносимо! В последний раз со всей злости ударив коня в беззащитный бок сапогом, Драко отвернулся и, пошатываясь, попытался какое-то время идти. Строго на юг. За стремительно ускользающим счастьем.

Наконец, окончательно выбившись из сил, Драко упал на колючий снег и, как ребенок, заплакал. Он лежал почти неподвижно, одни худенькие плечи сотрясались в беззвучных рыданиях. Казалось, сердце Драко сейчас разорвется на миллионы крошечных осколков пустоты. Вся решительность, надменность и изящество рассеялись, как утренний туман, остался лишь беззащитный, сжимающий в кулаках горсти жестокого белого месива и закусывающий до крови губу, брошенный любовник.

Если бы он сейчас увидел себя, то, наверняка, презрительно поджал губы. Какое-то время Драко просто лежал, не шевелясь и ни о чем не думая. Сознание того, что все наконец кончилось, постепенно доходило до него. Что он пытался изменить? Кому нужна эта безрассудная попытка поймать падающий бокал – бокал все равно треснут, падение лишь увеличило количество осколков, на которые он неизбежно разлетелся бы со временем.

~ читать дальше ~